465 слов
- Это что у тебя? – Пруссия плюхнулся на диван, зубами открыл бутылку пива и прицельно выплюнул пробку в камин.
- Какао, - Романо поморщился, наблюдая за Гилбертом. – Чего припёрся?
- Мерзость какая, - Байльшмидт проигнорировал вопрос и вытянул ноги к огню, сползая по спинке дивана. – Давай я тебе пивка туда плесну!
- Идиот! – Варгас нахмурился, отодвигаясь к краю дивана. – Тебе вообще дрыхнуть пора и видеть пятидесятый картофельный сон!
- Ага, Великий Я забыл спросить тебя, что мне делать! – Пруссия фыркнул и отпил из бутылки.
- Что, брат спать лёг и не видит – так ты заливаешься? – яда в словах итальянца хватило бы и на ящик пива.
Гилберт нахмурился и, резко метнувшись в сторону, вдавил Южного Италию в спинку дивана, прижав предплечье к его шее. По полу покатилась выроненная Варгасом чашка, живописно расплескав остатки какао по светлому ковру.
- Ты бы язык сильно не распускал, - лениво протянул Байльшмидт и хлебнул пива – он свой напиток, в отличие от Романо, на подкормку ковру переводить не собирался, и одной руки ему вполне хватало, чтобы не давать брыкающемуся итальянцу отлипнуть от дивана. – А то и без него остаться можно.
Тонкие бледные губы прусса растянулись в пошлой усмешке, он громко клацнул зубами у самого лица Варгаса. Тот снова дёрнулся, отворачиваясь, насколько положение позволило.
- Отвали, белобрысый! У тебя глаза как помидоры – выковыряю и съем!
Пруссия чуть не поперхнулся пивом, допивая его большими глотками, отбросил бутылку в сторону и, наконец, рассмеялся в голос.
- Ну точно нарываешься на ампутацию самого длинного, что у тебя есть, - Гил снова оскалился и повернул к себе лицо Романо освободившейся от бутылки рукой, сжимая его щёки. Бледные, почти белые пальцы контрастировали с загорелой итальянской кожей. Байльшмидт хмыкнул. – Ну, что, солнечный мальчик, будешь слушаться Великого и Великолепного – получишь удовольствие.
Южный Италия нахмурился и попытался плюнуть.
- Если ты меня хоть пальцем…
- Сначала пальцем, а там посмотрим.
Гилберт грубо смял итальянские губы, не обращая внимания на попытки Романо оттолкнуть его. Варгас что-то забубнил.
- Ну что опять?
- Ты жениться на мне теперь вообще должен, мать твою! – Романо покраснел до самых корней волос и стиснул зубы, замерев.
Прусс недоумённо моргнул.
- Не понял. Ты что, не целовался никогда?
Италия промолчал, стараясь спрятать взгляд.
- Всё, отвали, белобрысый!
- А мы-то с Францем думали, что Антонио – тот ещё педофил! - Байльшмидт снова оскалился и влажно чмокнул Романо, нетерпеливо расталкивая его губы языком. Варгас замычал, но дёргаться перестал, с силой сжимая воротник Гилберта, и, кажется, ещё больше покраснел, разомкнув зубы. Пруссия тихо довольно зарычал, быстро скользнул в итальянский рот и… почти сразу отстранился, отпуская южанина.
- На сегодня тебе хватит, - Гил зевнул и встал на ноги, потягиваясь.
- Слушай сюда, картофелина рахитичная…
- Не заводись, малыш, Великий сегодня великодушен, - Байльшмидт сделал царственный жест, направляясь вон из комнаты. – Оставляю тебя грязным фантазиям, - смешок прозвучал уже за дверью.